Судя по весу мешков за плечами, они шли уже не один день. Шли и ругались, как это часто бывает между мужчиной и женщиной, попавшими в трудное положение. Казалось, с каждым шагом природа вокруг съёживается от ужаса, солнце выжигало любую зелень и ослепляло.
Проходя мимо плоского валуна, мужчина остановился в его тени, покачнулся от усталости, прислонился лбом к тёплой поверхности и, тяжело вздохнув, сильно ударил кулаком. Камень вмялся, как бумага. Мгновение – и изнутри потекла тонкая струйка прохладной воды. Потирая отбитую руку, он отошёл в сторону и жестом пригласил женщину к открытому источнику.
– Видишь, я всю дорогу тебе говорю, Он нас не оставит и поможет даже после всего, что ты натворила.
Женщина пропустила колкость мимо ушей: сейчас не время, надо как следует подготовиться к скандалу.
– А по мне, так это тонкая, изощрённая пытка, – напившись воды, заметила она саркастически. – Ты обратил внимание на то, что струйка с каждым днём становится всё тоньше?
– Но нам же хватает! – возмущённо закричал он.
Подняв глаза, она посмотрела на него новым, особенным взглядом («Это ты во всём виноват»), и мужчина вдруг совершенно точно понял его значение: ты меня не любишь, ты не способен обеспечить нашу безопасность и ты должен нести тяжесть вины размером как раз с этот валун. Он вздохнул: «Она так поменялась за последние дни! Стала намного сильнее и одновременно слабее, что ли... Но она обязана меня слушаться, ведь это делали даже звери».
– Вот скажи мне, муж, как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь? – вышла она на новый виток ссоры.
– Ну, это же очевидно… – начал было он и замер, пригвождённый её новой гримасой («Говорила же мне мама, что ты…»). Но ведь не было и не могло у неё быть никакой мамы! А она наслаждалась его реакцией и одновременно своим наслаждением. Раньше она не ощущала ничего подобного, но теперь её новая сущность была неистощима на всякие забавные штучки. Вдруг промелькнула быстрая мысль: «Что же мы делаем! Мы оба возимся, как животные в грязи!». Она замерла, задумалась над незнакомым словом «грязь», пока новая память услужливо не подсказала все возможные его определения. Захватило дух, сразу непреодолимо захотелось испытать их все, но её захлестнуло чувство отвращения к самой себе. «Ох, трудно-то как!».
– Пойми же, – как неразумному, начала растолковывать женщина, – нет там никакой зелёной долины, не спорь. Он не помнит о нас, забыл сразу же, как выставил нас из дома...
– И это всё только твоя вина! Я Ему так и сказал, что это Он мне тебя дал, и я не виноват! – закричал мужчина, брызжа слюной и сжимая кулаки. С невероятным трудом успокоившись и прогнав видения насилия, вызванные горечью яблочного яда, он понурился и виновато произнёс:
– Мы же мгновенно пропитались соком Зла, да так, что от нас на ходу цветы вяли. Нам обязательно надо было уйти, чтобы не измучить это место окончательно. Но Он послал вдогонку ангела с вестью для нас...
– И что сказал ангел? «Верьте в Него»? Впрочем, как и всегда, надо просто верить без объяснений, тупо, слепо… Ненавижу! – теперь кричала она, сходя с ума от боли в самом сердце.
– Ты чего? – испуганно оглянулся мужчина. – Он же всё слышит!
– Тогда почему Он не остановил меня, почему вообще допустил этого Гада за ворота? Это Он всё придумал, Он!
Мужчина ударил её по лицу. Впервые. Потом так и не смог понять зачем, ведь за мгновение до этого и в мыслях ничего такого не было!
– Что с нами будет теперь... – горько, отчаянно заплакала она.
Они рыдали, валяясь на земле, кричали так отчаянно, как дети, внезапно потерявшие родителей и дом. Затем, в тени камня, он гладил её исцарапанными руками по сбившимся в колтуны длинным, чёрным волосам и шептал: «Жена моя, любимая моя, всё будет хорошо. Да, мы потеряли наш Рай, но это ненадолго. Мы дойдём до долины, и ангел научит меня, как построить дом, а тебя – как нам в нём жить. Я прокормлю нас. В каждый миг, в каждом деле Он будет нам помогать. Мы построим Храм, где я буду служить Ему, и Он благословит наше потомство. Мы искупим Зло всей своей жизнью, и однажды наш сын сможет вернуться вместо нас…».
Почти засыпая, она слушала и уже верила его словам, в душе расцветал прохладной озёрной лилией росток Покоя и Веры – того, чем они оба питались бесконечное время в Саду. Неожиданно, словно от укуса змеи, рот снова наполнился горьким соком, и она, вскочив, зашипела на мужа, как безумная.
– А ты откуда узнал про сына? Если бы не моё яблоко, ты бы о таком и не узнал до скончания времён! Ты бы вообще ничего не знал и бродил, как баран по травке!
– Я бы узнал всё постепенно, в правильное время, – испуганно оправдывался мужчина, – и я бы был Ему сыном, Он научил бы меня управлять всем миром.
Внезапно и сам, поддавшись водопаду горечи во рту, он выпрямился и, указав на жену пальцем, сказал:
– И тобой тоже!
– Мной? Как же ты это сделаешь, ты же совсем нечего не умеешь! – новое знание подсказывало ей злые, обидные слова. – Я скажу тебе, как будет. Раз ты не можешь, то я должна о нас позаботиться! Мы не пойдём в ту долину, о которой трубил ангел, а пойдём вот к тем горам и найдём себе пещеру. Не какой-то глупый дом с дырками для звёзд, а с нормальной, крепкой крышей.
– А я тогда буду гулять, где хочу, и делать, что хочу!
– Пока ты будешь скитаться, детей буду растить я и научу их всему, что показал мне Змей! Они сами всё узнают, и Он им будет не нужен! И им без Него не будет страшно!
– Но так ведь может дойти до того, что им придётся в Него просто верить? Не знать Его, как мы, а верить? – испуганно произнёс он.
Внезапно черты её лица смягчились, она даже улыбнулась:
– Посмотри вокруг, ведь всё это – Его мир! Разве можно жить и не видеть Его, не ощущать? Ведь даже здесь, за пределами пусть уже не нашего дома, Его хвалит всякое дыхание!
Они шли по каменистой пустыне к своей новой жизни, и в мареве миража на горизонте боролись друг с другом зелёный оазис и скалистые горы.
Янис Якайтис,
прихожанин Адажского храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Умягчение злых сердец»