ОСТОРОЖНО: ПОРЯДОЧНОСТЬ!
Однажды, проходя сквозь сквер, Егор наступил на оброненную кем-то порядочность. Болезнь липкая и при известной доле невезения опасная, она только и ждала своего часа, чтобы сделать очередного недотёпу всеобщим посмешищем. И Егор не разочаровал!
Вернувшись домой, он долго тянул, но всё же перечислил алименты на сына. Впервые за три года, надо сказать! Бывшая жена перезвонила через пять минут. Погружённый в свои мысли, Егор дёрнулся, как от удара током. Он торопливо утопил в раковине окурок (вместо того, чтобы, как обычно, щелчком пальцев отправить его в полёт за окно, в белый свет, хотя, возможно, и кому-то в комнату) и взял трубку.
– Ты чего? – прозвучал её глухой, вечно посаженый голос продавщицы с рынка. – Случилось что?
– Да всё хорошо, просто... ну... сын же.
На удивление Света не кинула ему в лицо смачную претензию, а насторожилась ещё больше.
– Ты заболел? – и пока Егор озадачено искал убедительное объяснение своему неожиданному поступку, она в ужасе выдохнула, – у тебя рак, да?
– Да нет! – ему даже стало смешно. – Что-то просто накатило...
– Если ты пьяный, я завтра деньги не верну! Перечислю ему за кружок компьютерный, а прямо с утра куртку купим! Вот!
– Нормально. Фотки пришлите потом, обновку заценить.
Бывшая жена молчала секунд десять, а он и не спешил: почему-то сейчас было спокойно просто молчать, без всякой цели и планов.
– Ладно, пока. Ты заходи вообще, сына проведать... – сильно удивив себя саму, неуверенно произнесла Света.
– Да, зайду на днях. Костику привет. Пока!
Тем временем из прихожей, прямо из-под ботинка, порядочность излучала на всю однокомнатную квартиру свои разрушительные лучи. Егор всё так же стоял и держал в руке телефон, но смотрел на него, как в первый раз. Это был очень дорогой телефон, всего месяц назад купил его с рук в электричке. За четверть цены! Конечно, телефон краденый, но на нём же не написано, а фурор в рабочей курилке он произвёл. Мужики, как малые дети, игрались с новой камерой, примеряли на себя одну за другой виртуальные маски и ржали, как кони.
Неожиданно телефон как бы сам по себе выскользнул из пальцев и без всплеска вошёл в мыльную гладь давно забитой раковины. «Девять, девять, девять!» – возник в голове смешной образ тараканов с судейскими табличками в руках, выставляющих телефону баллы за эффектный прыжок в воду. Егор поаплодировал погибшему устройству, и на душе стало ещё чуточку легче. Досады не было, а было забытое щемящее ощущение из детства: ленивый летний вечер в деревне у деда. Пожав плечами, он пошёл в комнату смотреть вечерний сериал. На диване было хорошо, ничего не хотелось, даже миска жареных пельменей осталась нетронутой у подлокотника. Он так и заснул со счастливой улыбкой, а утро началось с перевёрнутой миски и прочих неожиданностей.
Егор не мог бы вспомнить, когда в последний раз так спешил на работу. Очень хотелось успеть первым, пока там никого нет. Руки жёг целый пакет канцелярских принадлежностей, за несколько лет как-то незаметно перекочевавший с работы домой. В подмышке компьютер. «Я же не вор какой-то, с них не убудет!», но намертво прилипшая к подошве порядочность буквально выкручивала Егору руки, заставляя теперь тащить всё обратно.
Но он опоздал: в лифте была Леночка, любимица шефа и по непонятному стечению обстоятельств секретарь-делопроизводитель. Производила она в основном сплетни и кофе, но всем нравилась: обладая, в сущности, весёлым и незлобным характером, она знала меру и проблем никому не создавала – так, лёгкий фон, не мешающий работать. Лена выглядела заплаканной и совсем несчастной. Подняв глаза на него, она грустно улыбнулась и сказала:
– Привет! А я-то думаю, куда подевался большой дырокол! Вот что ты с ним дома делал?
– Туда же, куда каждый месяц пачками пропадал кофе, – парировал он. – Я им капусту квасил!
– А, квасил… Я так и думала, – рассеяно протянула она. – Ну, я же не против...
Вдруг громко охнув, она обхватила живот руками и согнулась пополам. Егор подержал для неё открытыми двери лифта, Лена выпрямилась, шумно выдохнула и прокомментировала:
– Вот так каждый раз! Я уже не могу... скоро свихнусь!
– Что «каждый раз»?
– Слушай, ты... Знай, я – против! – подняв голову к потолку лифта, она громко и чётко произнесла, – Слышите, там? Я против того, что он ворует вещи из офиса. Это непорядочно!
– Да я, в общем-то, и сам теперь против.... – грустно согласился Егор. – А что ты здесь делаешь так рано?
– Будто ты не догадываешься! Какой-то шутник раскидал по городу порядочность, я и вляпалась! Шла пьяненькая от шефа, а теперь вот… Мучаюсь! Ты ведь тоже?
– Угу. А что....
– Увольняться я пришла, понял?
– Почему? – опешил Егор, по его наблюдениям у Лены в фирме всё было просто замечательно.
– По совокупности причин! – передразнила она его. – У шефа ведь жена, а ещё я деньги со счёта увела, обманывала, брала чужие вещи, – увидев вытаращенные глаза Егора, Леночка закричала, – а ты-то сам кто? Тебе напомнить, как ты…– и её опять скрутило.
– Да-а-а, – протянул задумчиво Егор, поддерживая Лену за плечи, – дела... Может, это лечится как-то?
– Эпидемия сейчас, знаешь, сколько таких, как мы! Тысячи! Врачи говорят, что с этим можно только сжиться. Но как?
– Знаешь, а ведь есть у меня один эксперт по порядочности, но он странный: советов давать не будет, будет читать стихи. Может, из-за него у меня всё проходит чуть легче, чем у тебя? Он очень любит повторять: «Поэзия – это единственная имеющаяся у нас страховка против пошлости человеческой души. Поэтому она должна быть доступна всем без исключения жителям этой страны, и по невысокой цене»*.
– А давай, раз по низкой цене! Сейчас только оставлю заявление у шефа на столе, и пойдём. Куда хоть, скажешь?
– В храм святой равноапостольной Марии Магдалины.
– Кто такая?
– Ты не поверишь...
Янис Якайтис,
прихожанин Адажского храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Умягчение злых сердец»
*Иосиф Бродский, «Нескромное предложение»
